Спор о соли и железе (Янь те лунь) - Хуань Куань
В теории Ван Ли-ци 1983 г. верные положения сочетаются с сомнительными или даже неверными. Верным представляется установление сходства и связи между идеями Дун Чжун-шу и конфуцианцев из «Янь те лунь», а также использование терминов «путь истинного царя» и «путь гегемона» для характеристики взглядов конфуцианцев, с одной стороны, и «сановника», с другой. Это позволяет Вану соотнести спор 81 г. до н. э. с «политической программой» дома Хань, сочетавшей оба «пути», и рассмотреть каждого из императоров как отдававшего первенство либо одному, либо другому «пути» в этом сочетании: по Вану, если преобладал «путь гегемона», то становилась заметна легистская, если преобладал «путь истинного царя» — конфуцианская линия.
Ранее Вана и независимо от него в работах, опубликованных в 1976-1983 гг., мы тоже пришли к выводу о связи идей Дун Чжун-шу и конфуцианцев из «Янь те лунь»[117] и об эклектизме государственной доктрины дома Хань (как, впрочем, и дома Цинь), обусловленном, в частности, диалогом между сторонниками «путей» «истинного царя» и «гегемона», который велся в поисках равновесия между элементами обоих «путей»; как памятник этого диалога мы и предложили рассматривать «Янь те лунь»[118]. Поскольку мы выдвинули идею синтеза обоих «путей» в рамках ханьской государственной доктрины, а к этой мысли близка теория Вана, у нас не вызывает возражений и его взгляд на их соотношение внутри их сочетания как на неустойчивое, меняющееся в чем-то от царствования к царствованию.
Но далеко не бесспорным представляется утверждение Вана, что борьба «чистых конфуцианцев» и «конфуцианцев-эклектиков» внутри конфуцианской школы и была — в ханьских терминах — борьбой «пути истинного царя» и «пути гегемона». Нет оснований считать, что термин «чистый конфуцианец» означал представителя конфуцианства, «незамутненного» ханьским синтезом: известно, что Дун Чжун-шу, к которому прилагали этот термин, соединил с конфуцианством элементы учений школ инь и ян, моистской, даосской и других[119]. Нет оснований и считать, что термин «путь гегемона» мог прилагаться в эпоху Хань (или — уже — в эпоху У-ди [22]) к одному из направлений внутри конфуцинства. Напротив, Сыма Цянь [23] при У-ди обозначил этим термином учение одного из основоположников легизма Шанского Яна; Сюань-ди [24] разумел под этим «путем» способ управления, связанный с применением наказаний (т. е. легизм), в противоположность однобокой опоре на наставления при помощи благой силы дэ монарха и на чиновников-«конфуцианцев»[120]. К тому же нам неизвестны ханьские тексты, где бы встречалось выражение «конфуцианец-эклектик», и отождествление «пути гегемона» со взглядами «конфуцианцев-эклектиков», строго говоря, есть плод умозрительной реконструкции, а не текстовая реальность.
Потребность Вана доказать, что спор сторонников этих «путей» шел внутри конфуцианства, есть следствие абсолютизации ученым мысли о том, что У-ди выступал против легистов и вообще «ста школ», а чтил только конфуцианство. Из тезиса об установлении конфуцианской монополии на идеологию Ван сделал вывод, что с ситуацией свободной дискуссии между «ста школами» было покончено, легисты затаились, борьба между ними и конфуцианцами прекратилась, а шла лишь борьба внутри конфуцианской школы, которая вобрала в себя идеи других школ — легистской, даосской, инь и ян и т. д., утратив свой первоначальный облик.
Хотя основные предпосылки существования «ста школ» действительно сошли на нет в царствование У-ди[121], споры при дворе между мыслящими конфуциански и неконфуциански политиками продолжались, причем нет оснований называть их спорами внутри конфуцианской школы, ибо лишь одна сторона выступала в них с конфуцианских позиций, иногда получая от оппонентов признания этого, подразумевающие их собственную непричастность к конфуцианству, — такие ярлыки, как «глупый конфуцианский ученый»[122]. Покровительство конфуцианцам со стороны У-ди также не означало отказа от использования на службе (в том числе на высоких постах) лиц неконфуцианских, в частности, легистских или эклектических (но легистски окрашенных) взглядов[123], введения несовместимых с конфуцианством институтов, применения неконфуцианских методов управления. Поэтому уместно говорить об эклектизме стиля поведения У-ди[124], его взглядов, наконец, его государственной доктрины, отмечая наряду с «триумфом конфуцианства», отразившимся в языке императорских эдиктов, официальных обрядах, поощрении конфуцианской учености, создании «Великого училища» и способах подбора кадров части бюрократии, крен в сторону легизма, проявившийся в сферах права, внешней и экономической политики, во введении легистских экономических и правовых институтов и в способах подбора кадров другой части бюрократии.
Едва ли справедлива трактовка Ваном Сан Хун-яна как «конфуцианца-эклектика», в доме которого (судя по тому, что его сын «постиг методы изучения классических книг») была «весьма насыщенная конфуцианская атмосфера» и который во время дискуссии 81 г. до н. э. часто цитировал «Ши цзин [25]», «Шу цзин [26]» и «Чунь цю [27]»[125]. Сан Хун-ян не называл себя ни конфуцианцем, ни легистом. О его мировоззрении можно судить в основном по речам «сановника» из «Янь те лунь» (если отождествить с ними его высказывания, как это молчаливо делает Ван). Эти речи свидетельствуют о конфуцианской образованности Сан Хун-яна и о его стремлении обосновать свои идеи, в числе прочего, цитатами из конфуцианских классиков, но отсюда не следует, что он был «конфуцианцем-эклектиком»: по словам Сыма Цяня, конфуциански образован был также Ли Сы [28], ученик Сюнь Цина [29], и тем не менее нет сомнений, что Ли Сы был легистом[126]. Речи «сановника» свидетельствуют, что Сан Хун-ян не только цитировал конфуцианских классиков, но принижал и критиковал Конфуция и его последователей, высоко ставил легистских мыслителей и первого императора Цинь[127]. Структурные принципы его мировоззрения, как было показано рядом исследователей, в том числе и нами, связаны с легистской и даосской традициями.
Тем не менее нет оснований считать, что легизм Сан Хун-яна был чистым, как не было им в действительности и конфуцинство Дун Чжун-шу, «знатока писаний» и «достойного и хорошего человека». Напротив, в условиях официального поощрения конфуцианства естественно ожидать, что неконфуцианцы постараются использовать в споре с конфуцианцами аргументы из конфуцианского репертуара. Именно широкая образованность Сан Хун-яна, его искусство спорщика и в то же время его неконфуцианская позиция отразились в оценке, данной ему конфуцианцем Хуань Куанем: «Хотя [его подведение и] не [соответствовало] правому пути, однако великие конфуцианские ученые и «старые знатоки не в состоянии были избавиться [от его нападок]»; его можно назвать сведущим ученым, который имеет обширные знания о вещах». Содержащаяся здесь цитата имплицитно указывает на связь Сан Хун-яна с неконфуцианской и даже антиконфуцианской (даосской) традицией: по словам Сыма Цяня, когда даос Чжуан-цзы [30] нападал на конфуцианцев и моистов, то «даже старые знатоки
